тем временем в воскресенье

Над моим гамаком – миллионы километров неба. Оно смотрит в меня синим глазом и не моргает. Наверное, пытается услышать, что я говорю, но в эфире слишком много помех – стрижи, самолёты, метеориты, бабочки, кольца сатурнов, рога козерогов... да мало ли что может сбить траекторию ничем не защищённого слова. Я сжимаю губами травинку, как антенну. Может, так лучше долетит... «Понимаешь, я... пшшшш...» - звуки мягко врезаются в облако и вязнут там, делая рваный край ещё более рваным. Не сдаюсь. «Знаешь, он ведь... бдзыньииииптшшш...» - учебная ракета земля-воздух задевает за самый кончик, слово теряет ускорение и мягко шлёпается обратно вниз, в зелёные лапки клевера у гамака. Ладно, хорошо. «Это всё потому, что я очень... уууууужжжррррррпфффф...» - это было самое сильное, самое упрямое слово, оно даже смогло преодолеть земное притяжение, но где-то на краю солнечной системы его заметил марсианский патруль и расстрелял из бластеров, как объект, не отвечающий на предупредительные позывные.